Семеро отважных

Два с половиной месяца за ними следила вся страна. Два с половиной месяца—с 16 марта по 31 мая—семеро отважных шли к полюсу. И первыми в мире достигли его—на лыжах. Вот их имена: Дмитрий Шпаро, Владимир Леденев, Анатолий Мельников, Владимир Рахманов,, Юрий Хмелевский, Василий Шишкарев и врач Вадим Давыдов.
Открытое, обожженное полярным солнцем и арктическими ветрами лицо. На слегка обмороженных ладонях—мозоли, следы недавнего похода. И только. В остальном—обыкновенный горожанин, ничем не отличающийся от десятков прохожих, с которыми сталкиваешься за день.
—        Что же заставило вас преодолеть полторы тысячи
арктических километров?—спрашиваю я Вадима Алек
сеевича.
—        Мечта о полюсе, об Арктике... Я родился и
вырос на Урале. Учился в I Московском медицин
ском институте имени И. М. Сеченова. В студенче
ские годы совершал походы по Кольскому полу
острову, Карелии. После окончания института
некоторое время работал в самом северном аэро
порту страны, на Земле Франца-Иосифа. Север
притягивал как магнит. Мечта стала целью, когда
я узнал из «Комсомольской правды» о группе
Дмитрия Шпаро. Я тотчас же ему позвонил...
Будущему руководителю высокоширотной полярной экспедиции свою биографию Давыдов поведал кратко: врач, заядлый турист, работал в Арктике, женат, двое детей, жена—тоже медик, бывшая однокурсница и тоже туристка.
—        Значит, возражать против путешествий не бу
дет,—заметил Шпаро.—А как тренировки, выдержите?
—        Так ведь у нас одна цель—Северный полюс!..
И начались тренировки.
—        Первый длительный пробег—от станции
метро «Киевская» до «Академической» и обратно
я осилил с таким трудом, что дома меня не узнали:
зверски устал и сразу осунулся. Но иначе и быть не
могло, я не был готов к таким нагрузкам, хотя
прежде и делал зарядку по утрам и даже изредка
бегал. Лишь со временем настойчивые занятия под
руководством нашего тренера Федора Склокина
помогли мне, как и остальным, обрести необходи
мую форму.
Будущие участники экспедиции занимались упорно. Три раза в неделю, например, бегали по двадцать километров. Особенно тяжело было по субботам: дома ждали дети, надо было с ними почитать, вместе погулять...
—        Опять   побежишь?—с   огорчением   спрашивала
младшая, Женя. Старшая, Оля, уже школьница, успока
ивала сестренку: у всех дети, у дяди Юры—трое, у
других—по двое, и все терпеливо ждут своих пап.
—        Именно обстановка понимания, царившая в
семье, помогла мне справиться с нагрузками,
выдержать первые испытания на выносливость.
В 1975 году я участвовал в традиционном про
беге МГУ, затем ходил на лыжах по Таймыру,
прошел от острова Врангеля до дрейфующей
станции «СП-23», был участником марафонской
эстафеты в честь 60-летия ВЛКСМ.
Все эти годы тщательно подбиралась экипировка и снаряжение для будущего похода: штормовые костюмы и бахилы, спасательные жилеты, лыжи, маленькие лодки и ледорубы, необходимые приборы. Там, где не чувствовали себя специалистами, обращались за помощью в различные организации и нигде не встречали отказа. Например, рацион питания для группы разработали в Институте питания АМН СССР. Специальные солнцезащитные очки по рекомендации объединения «Медтех-ника» изготовили на предприятии Минмедпрома СССР. И все это затем прошло через придирчивые руки завхоза и комсорга экспедиции Володи Леде-нева.
Прав был руководитель похода доцент Института стали и сплавов Дмитрий Шпаро: ребята шли к полюсу не 76 дней, а несколько лет, начиная с 1970 года. Старались не упустить ни одной мелочи. А уж психологической подготовке, психологической совместимости уделяли особое внимание. Ведь небольшой коллектив должен был прожить- в тяжелейших, как принято говорить, экстремальных условиях не одну и не две недели. Один из проверочных психологических тестов предлагал закончить ряд начатых предложений (тестьфазработали и оценивали научные сотрудники Института медико-биологических проблем Минздрава СССР). Вот как закончил их Вадим Давыдов.
Самое главное для меня в моей работе то, что ОНА МНЕ НРАВИТСЯ.
Причиной большинства несчастных случаев является БЕСПЕЧНОСТЬ.
Когда мне бывает трудно, Я ТЕРПЛЮ.
Если все против меня, Я СТАРАЮСЬ ПОНЯТЬ, В ЧЕМ ДЕЛО.
Думаю, что в минуту опасности главное—СПОКОЙСТВИЕ.
Когда я чувствую, что силы мои на исходе, Я ТЕРПЛЮ.
Я считаю, что моя работа (ВРАЧА) ПРИНОСИТ МНЕ УДОВЛЕТВОРЕНИЕ.
Мне кажется, главным условием успеха является ИДЕЙНАЯ УБЕЖДЕННОСТЬ.
Опасность вызывает во мне АЗАРТ.
Я считаю, что успех выполнения задания зависит в первую очередь ОТ КОЛЛЕКТИВА.
Мне было бы очень трудно, если бы НЕ БЫЛО ЕДИНОМЫШЛЕННИКОВ.
Когда мне начинает не везти, Я НАЧИНАЮ ВСЕ СНАЧАЛА.
Я считаю, что самое опасное в моей работе ОСТАВАТЬСЯ БЕЗРАЗЛИЧНЫМ.
Если бы мне пришлось сменить профессию, Я БЫ СНОВА ВЫБРАЛ МЕДИЦИНУ...
Каждый день из двух с половиной месяцев Давыдов контролировал состояние здоровья всех участников похода (включая и свое собственное). В специальном журнале фиксировал данные о пульсе, артериальном давлении, случавшиеся травмы. Много интересных наблюдений сделал врач и в такой области, как выживаемость человека в условиях агрессивной внешней среды, психологическая совместимость в малом коллективе.
— Проблема была решена практически безболезненно, чуть ли не сама собой. Коллектив складывался постепенно, в многолетних совместных тренировках и походах, которые всегда носили научно-спортивный характер. В каждом проводили историко-географические, геологические, биологические и медицинские исследования. В результате сплоченный коллектив был готов к любым неожиданностям трудного похода... Случалось всякое. Давыдов вспоминает: первые километры преодолевали около суток. Хотя тщательно выбирали маршрут, не обошлось и без «крещения» в ледяной купели, сначала одного, потом второго участника похода. Почти все семеро не избежали легкого обморожения, отдав таким образом дань акклиматизации. У многих возникали и быстро проходили симптомы холодового ринита и бронхита.   Поправлялись, что называется, на ходу.
Так что хотя в четырехкилограммовой аптечке были собраны все необходимые препараты, пользоваться ими почти не пришлось. Спрос был разве что на кремы для профилактики обморожения и на лейкопластырь, да и то до тех пор, пока ноги не привыкли к нагрузкам.
Что же, несмотря нетяжелую непривычную обстановку и нарастающую к концу похода усталость, помогло отважной семерке сравнительно легко, во всяком случае, без драматизма и потерь преодолеть полторы тысячи километров «белого безмолвия»?
—        Большая цель, тщательная подготовка и
соответствующий настрой на преодоление любых
трудностей ed имя ее достижения. Мотивация при
этом, как говорят психологи, становится таким
мощным фактором, что даже болезнь переносится
гораздо легче и быстрее отступает. (К слову, такая
мотивация столь же эффективна и в обыденной
жизни.) А всех нас, как не раз подчеркивал Шпаро,
отличал незапрограммированный энтузиазм. И,
конечно, еще одно важнейшее условие. Мы знали,
что за нами следит вся страна и в случае необхо
димости не оставит нас в беде. Мы, семеро,
никогда не чувствовали себя оторванными от
Родины. Не передать, какой радостью, дополни
тельной энергией одаривали нас сеансы радиосвя
зи с Землей, голоса родных, многочисленных
радиолюбителей, всех, кто помогал нам в подго
товке и осуществлении похода.
Удовольствие доставляла и баня. Мы согревали на всех большущее ведро, разбавляли его талой водой и мылись прямо в палатке... Разумеется, не парная в Сандунах, но бодрость после такого мытья ощущалась не одни сутки. Впрочем, баня, радиорепортажи, радостные, хотя и редкие встречи с птицами, животными служили дополнением—иногда просто приятным, иногда полезным—к главному, стержневому фактору: строжайшему режиму. Не всегда и не всеми по достоинству ценимый в обыденной жизни, во льдах Арктики он был жизненно необходим.
—        Режим был законом для всех и всеми выпол
нялся неукоснительно. Вставали в 5.30, в мар
те—при свечах, в апреле солнце уже не заходило.
Дежурный—он спал с краю палатки—вставал на
час раньше. Дежурили все по очереди. Завтракали
в палатке, воздух в ней согревался от наших тел
лишь к утру. В 7.30—в путь. Пятичасовой маршрут
распределяли так: 50 минут идем, 10—отдыхаем.
В обеденный привал тоже ставили палатку—эко
номили горючее. Если на завтрак была овсяная
каша, галеты и кофе с молоком, то на ужин—греч
невая каша, сублимированное мясо и галеты с
чаем! Рацион у нас для быстрого восстановления
энерготрат был строго сбалансирован по витами
нам, жирам, белкам и углеводам, а воду для питья нам заменял снег. В некоторых местах он бывал с солонцой, соленая вода створаживала сухое молоко. И мы старались найти чистый снег, но даже на нехоженых тропах это бывало сделать нелегко. Обедали более насыщенно за счет сублимированного творога и сала. После обеда—обязательный сорокаминутный сон, и снова в путь по льдам. В 21 час—горячий ужин. В 21.20 начинались наши «звездные» минуты—мы выходили на связь с Землей.
...Листаю страницы альбома, где собраны вырезки из центральных газет с репортажами о полярном маршруте семерки. Это подарок от семьи Вадиму Алексеевичу к возвращению. А свое сорокалетие он встретил в пути: день рождения—7 мая—ему отметили друзья.
—        Пышно... Были поздравления, тосты.., за
чаем. Знаете, спиртного мы в рот не берем-и не
курим. Нас спрашивали об этом после возвраще
ния и знакомые и журналисты на пресс-конферен
ции, особенно после того, как узнали, что Володя
Леденев защитил диссертацию по спиртам. Стало
быть, большой знаток, и опыт, наверное, передал
товарищам. Скажем прямо, некоторые были нес
колько обескуражены, узнав, что спирт мы исполь
зуем только в технических целях...
Семеро отважных, вставших на торец Земли! У каждого своя любимая работа (Давыдов, например, заместитель главного врача по лечебной работе 53-й московской городской клинической больницы). У каждого—семья, дети. Но всех их объединяет одно большое, на всю жизнь увлечение, всех семерых неудержимо влечет Крайний Север.
—        Убежден,—говорит мастер спорта СССР,
врач В. Давыдов,—что в ближайшие годы на
Крайний Север отправится много таких же экспе
диций, как наша.
В разговор неожиданно вступает шестиклассница Оля:
— Папа, и мы с Никитой Шпаро и с другими ребятами тоже повторим ваш маршрут, вот увидишь...

Э. ГУСЕВА